Сметая на своем пути фашистские дивизии, фронт уверенно продвигался на Запад. Наступательные операции требовали тщательной подготовки, а значит, свежих и достоверных разведданных. Неся потери в каждом поиске, разведчики выполняли задания командования, добывая новые сведения о противнике. На противостоящем участке фронта дислоцировались румынские дивизии. Но командование на этот раз поставило задачу взять немецкого языка в офицерском звании. Ночной поиск у молдавского села Маркулешты, через виноградники, с одной стороны, облегчал задачу преодоления передовой, с другой – междурядья были напичканы минами, в проходах минных полей путались даже сами саперы. Другой опасностью, появившейся именно на этом участке фронта, были устанавливаемые в виноградниках румынские сетки-путанки. Свободные петли сеток намертво затягивались на конечностях попавших в ловушку людей. Немецкий офицер был взят в глубоком тылу немцев. Две ночи разведчики пробирались к передовой. На последнем участке, казалось, все должно быть просто, бесшумно преодолей виноградники – и ты дома. Все-таки вляпались разведчики в сетки, вызвав определенный шум и неприцельный обстрел. Участок можно было преодолеть только одним способом – снимая с себя одежду и бросая ее на сети, медленно продвигаться к своей передовой. Как белые привидения, разведчики оставшиеся в одном нижнем белье ползли к своим, раздеть пришлось и пленного, который, понимая ситуацию, совсем не возражал против такого «стриптиза». Бойцы передового охранения были просто обескуражены, увидев разведчиков почти как в бане, но, правда, с оружием. На следующий день над ними потешалась вся дивизия – мол, разведчики купили «языка» за свое обмундирование! Начальник вещевой службы соединения согласился выдать новое обмундирование только после приказа командира. «Если каждый раз они, таким образом, будут возвращаться с задания, то где я напасусь обмундирования», – ворчал начальник вещевой службы. «Не будем же мы ордена и медали на нижнее белье вешать», – со смехом оправдывались разведчики. А что вешать, у них действительно было. По наградам разведчиков можно было безошибочно выделить в общем строю полка. Но этот общий строй разведчиков редел и пополнялся чаще, чем в обычных подразделениях. На территории чужих государств выполнение задач разведки осложнилось, в российских селах и деревнях все было предельно понятно. Здесь противник мог оказаться и среди мирного населения. Языковые барьеры также составляли определенные трудности. Ближе к концу войны менялась и психология солдат – никому не хотелось погибать в конце войны. Наступление наших войск стало более стремительным, и разведданные требовались все чаще и чаще. В боях на улицах городов все чаще требовалась помощь разведчиков, которые в скоротечных ночных схватках сеяли среди немцев панический ужас. Тыловики на территории Германии уже стали запасаться кое-каким барахлишком – типа аккордеона или гобелена. Разведчик мог «замыкать» только трофейный парабеллум или «Вальтер». В моде стали солдатские поделки из алюминиевых котелков – портсигары с надписью «Давай, друг, закурим». Василию разведчики такой портсигар подарили в день рождения. В этот же день они впервые пошли в поиск без своего командира – примета есть такая – в день рождения можно легко умереть. «Подарок» из поиска притащили отменный – офицера СС, но большой ценой – два разведчика из группы захвата погибли. Неписанное правило разведчиков – своего убитого надо доставить к своим, что- бы не получилось так – чужого «языка» взяли, а своего оставили. Убитых принесли назад, вот и не верь после этого приметам. К концу войны, уже когда бои шли в самом Берлине, услуги разведчиков оказались как бы не нужными. Оперативная обстановка для всех была предельно ясной. Но за девять дней ожесточенных боев, в ночных рукопашных разведчики потеряли половину своих бойцов. В районе Райникендорф, у винных погребов, в бою с эсэсовцами за четыре часа до капитуляции Германии закончилась война для Василия Григорьевича. Разрыв мины унес жизнь его друга Григория, у Василия два года восстанавливались слух и речь, только осталась боязнь вспышек молний в грозу – ассоциация с разрывом мины. Два послевоенных года существовал бесплатный проезд железнодорожным транспортом по орденским книжкам. В 1947 году сосед Василия Григорьевича собрался ехать в Караганду за хлебом. Попросил у соседа орденскую книжку. Василий Григорьевич, давая орденскую книжку, в свою очередь, попросил Ивана привезти ему стеклянный пузырь для керосиновой лампы. В дороге соседа Ивана арестовали «за хищение орденской книжки». Начальник районного отдела НКВД, вызвав Василия к себе в кабинет, важно развалившись в кресле, назвал фронтовика «врагом народа». На столе начальника красовался мраморный чернильный прибор, который фронтовик сгреб левой рукой и запустил его в майора НКВД, назвав его тыловой крысой. Домой Василий не вернулся, молодая жена Валентина месяц искала мужа и все безрезультатно. Пропал фронтовик после фронта. Будучи руководителем райкома партии, Валентина Григорьевна отважилась написать письмо И.Сталину. Неизвестно, дошло ли письмо до Сталина, но Василия выпустили из закрытой психбольницы! Военно-врачебная комиссия определили, что по причине повреждения в рукопашном бою позвоночника серьезно нарушены двигательные функции ног и с такими показаниями инвалид войны должен бесплатно получить легковой автомобиль «Запорожец». Но председатель областной медицинской комиссии сообщил ветерану, что для получения автомобиля по каким-то показателям не хватает одной сотой процента! «Где же ты в 42-м году был? – спросил врача Василий Григорьевич. – Я попросил бы фашиста, с которым схватился в рукопашной, чтобы он на эту самую одну сотую процента ударил меня сильнее по спине!». Собрав все свои наградные документы, Василий Григорьевич поехал в Кремль, на прием к Ельцину, и добился-таки приема президента. Борис Николаевич распорядился – и машину «Запорожец» пригнали ветерану прямо домой. Спрашиваю у Василия Григорьевича: «Теперь за Ельцина двумя руками голосовать будешь? Ведь дал машину без «одной сотой процента. Землю крестьянам дал, церкви открыл, за простых людей ратует!». Задумчиво усмехнувшись, старый вояка сказал: «Машину я своей кровью заслужил, а не прихотью Ельцина. Землю он если дал, то не дал возможностей ее обрабатывать. Читая Указы Ельцина, я думаю о том, что человек, не желающий вреда своей стране и своему народу, не должен издавать их. А в открывшиеся церкви сегодня ходят холеные люди в окружении охраны – Бога боятся, что ли? В одной руке свечка, в другой – пистолет в кармане. Я убивал на фронте, защищая Родину, мне Бог простит, а они за что убивают? Не за такую веру я воевал!» Три года не дожил ветеран до 65-й годовщины Великой Победы, так и не дождавшись от великодушных властей собственной квартиры. «Нас осталось так мало, что я на месте президента поставил бы всех ветеранов на полное государственное обеспечение», – это было последнее пожелание фронтового разведчика. Кощунственным оскорблением посчитал бы ветеран решение наших правителей о том, что в день 65-й годовщины Победы в параде на Красной площади будут принимать участие натовские солдаты. Это что, генеральная репетиция победителей?
В.ВАСИЛЬЕВ.
|
