В последний день мая, когда воздух наполнится ароматами черемухи и сирени, когда наберут бутоны яблони и вишни, Александре Васильевне Ткаченко исполнится восемьдесят семь. Но до сих пор свежи в ее памяти воспоминания о тех долгих фронтовых годах, прожив которые, она так и не отвыкла видеть красные сны…
Для сотен тысяч, миллионов советских граждан Великая Отечественная война победоносно завершилась в мае сорок пятого, но была одна категория военнослужащих, продолжавших воевать и в сорок шестом, и в сорок восьмом, и в долгие последующие годы.
Правда, драматические и нередко трагические события разворачивались уже не в боевых условиях, без выстрелов и бомбежек, но с пулями и осколками, окровавленными тампонами и бинтами, и такими же надрывными были стоны и просящие возгласы: «Помоги, сестричка!».
Война продолжалась в госпиталях, где «затяжные бои» за жизнь раненых, трудно выздоравливавших бойцов вели военврачи, военфельдшеры, санитары…
Первые дни войны выпускница одной из владимирских школ Шурочка Мухаева помнит с такой ясностью, словно пережила их только вчера. Когда в здания школ, оборудованных под госпитали, начали поступать первые раненые, самыми активными помощниками медиков стали школьники, учащиеся ремесленных и фабрично-заводских училищ. Среди них была и Александра Мухаева, посещавшая тогда двухгодичные фельдшерские курсы.
– После занятий мы помогали разгружать автобусы с ранеными, – вспоминает Александра Васильевна. – Доставляли их на носилках в санпропускник, оттуда после обработки несли бойцов в перевязочную. А потом опять бежали на занятия. В июне сорок второго года я, уже с дипломом военфельдшера, поступила на службу в госпиталь № 18-88. Сегодня это владимирский Дом офицеров (о тех далеких годах напоминает скромная мемориальная доска, помещенная с правой стороны по фасаду. – Авт.). Направили меня в перевязочную, где довелось трудиться с врачами Ириной Алексеевной Панковой и Натальей Сергеевной Тарасовой.
Однажды начальник госпиталя спешно собрал весь медперсонал. Нужны были медсестры на Второй Украинский фронт, под Смоленск в госпитали в непосредственной близости от передовой.
– Никто не отказался, – говорит Александра Васильевна. – Сопровождал нас капитан, тоже из раненых, лечившихся в нашем госпитале. Имя его я забыла, а фамилия была Алякринский. Из Москвы до Смоленска мы ехали в автобусах среди полей, изрытых воронками от бомб. Жуткое зрелище, несопоставимое с тем, что рассказывали нам наши раненые мальчики.
В Смоленск они приехали в канун Великого Октября. И сразу угодили под бомбежку. Перепугались ужасно, прятались в развалинах жилых домов. С тех пор и запомнился Смоленск уцелевшими печными трубами и грудами кирпича на месте некогда красивых, утопавших в зелени аллей улиц.
Не успели девчата привыкнуть к непрекращавшимся бомбежкам, как поступила новая команда: перебазироваться дальше на запад, потому что вновь открывавшиеся госпитали перемещались в направлении городов Лиозно, Барок, Минск, Вильнюс. Работать приходилось и в здании брошенного немецкого госпиталя, и в землянках, и в полуразрушенных школах и клубах.
Помогали раненым не только знаниями, заботой и сноровкой. Многим Александра Васильевна спасла жизнь как донор. В редких письмах ее подопечные писали, что они для нее братья по крови.
В одном из госпиталей она познакомилась с гвардии старшим лейтенантом танкистом Иваном Ткаченко. Свадьба была скромной. Вскоре расстались – война есть война – и встретились вновь лишь спустя годы…
Великую Победу лейтенант медицинской службы Александра Ткаченко встретила в госпитале поселка Речица в Белоруссии, совсем недалеко от Бреста – пограничной твердыни-крепости, откуда ненавистный враг планировал пройти по России молниеносной войной. Нет, затяжной она получилась. И кровопролитной. Александра Васильевна знает об этом не с чьих-то слов, не понаслышке. Шестьдесят три года миновало, а нет-нет, да и снятся ей красные сны, и крики и стоны раненых тоже снятся. И просящий шепот: «Сестричка, помоги!» тоже иногда разбудит ее среди ночи…
Мы знакомы более двадцати лет: живем рядом, иногда видимся. Но что я знал о ней? Да ничего, в общем-то. Худенькая, подвижная, всегда приветливая, улыбающаяся старушка. После нашей недавней встречи я иными глазами посмотрел на этого замечательного человека. Из скромности она не сказала мне в тот вечер еще очень о многом. И не сказала бы, не окажись рядом ее внук.
– А вы про донорство-то поподробнее расспросите, – посоветовал он.
Оказалось, что после смерти мужа в 1958 году она вернулась с Украины во Владимир и устроилась на станцию переливания крови, где проработала ровно тридцать лет. Больше десяти литров крови сдала она для больных владимирских мед- учреждений. В награду получила благодарственное письмо от вышестоящего начальства.
– И все? – изумился я.
– Да ладно, – махнула рукой Александра Васильевна и рассмеялась: – Неважно это.
Позвольте не согласиться с вами, дорогая Александра Васильевна. С праздником вас!
