У пролетариата всех стран складывается свой календарь. В нем самые значимые даты: 1 мая, ставшее Днем международной солидарности трудящихся планеты; 7 ноября – День первой победной революции пролетариата; 9 мая – День Победы пролетарской социалистической идеи над человеконенавистничеством наиболее реакционных сил крупного капитала… В этом перечне дат пролетарского календаря заметное место принадлежит Дню Парижской коммуны. Именно она была прообразом Советской власти. Советы были диктатурой пролетариата и потому неразрывно связаны с Парижской коммуной. А «она была, по сути дела, правительством рабочего класса, формой, при которой могло совершиться экономическое освобождение труда» (К. Маркс).

Диктатура капитала

Ее К. Маркс и Ф. Энгельс описали ярко и на разных уровнях. Вот диктатура капитала в ее повседневной заурядности: «Если фабриканту нужно покрыть подписями петицию в защиту интересов буржуазии, ему достаточно послать ее на свою фабрику. Если он захочет провести кого-нибудь в парламент, он посылает голосовать всех своих рабочих, имеющих право голоса, и – хотят они этого или нет – они должны голосовать за буржуа». Так писал Энгельс в работе «Положение рабочего класса в Англии». Нам же не надо ехать в Англию, чтобы не сомневаться в точности описания механизма диктатуры капитала. В ней в последние 20 лет мы и в России убеждаемся постоянно. Конечно, обыватель усмехнется: «Все это написано давно. Если и было, то сплыло». Увы, наоборот, живет и сегодня. Где? Скажем, на киевском Евромайдане.

Люди, уместившиеся на центральной площади Киева, крикливо диктуют свою (?) волю стране. Но любая кричалка имеет своего автора. Какие у него имя-фамилия? Пока мы не знаем, кому принадлежит фабрика по производству «коктейля Молотова», бесперебойно снабжавшая своей продукцией Евромайдан. Не знаем, кто кормил-поил бросивших свои дома и рабочие места, чтобы с ноября толкаться в «сотнях самообороны». А ведь все это требовало немалых средств. Мы знаем о спонсорах одно: это наверняка были бизнес-дельцы. Майдан навязывает Украине открытую диктатуру капитала.

Классовая диктатура здесь в чистом, отфильтрованном виде, так как диктует даже не государство, сформированное буржуазией, а непосредственно его величество капитал. Буржуазное украинское государство по инерции тоже попыталось показать свои зубы, однако, оставшись без подпорки олигархов, быстро сдулось.

Но крупный капитал постоянно нуждается в институтах насилия, без которого невозможна его диктатура. Поэтому в те дни, когда украинский олигархат временно отслоился от служившего ему государства, он тут же использовал свою резервную армию – фашистов из «Правого сектора». Как тут не вспомнить глубокую характеристику фашизма, данную Сталиным: «Фашизм стал теперь наиболее модным товаром среди воинствующих буржуазных политиков… Победу фашизма в Германии нужно рассматривать не только как признак слабости рабочего класса и результат измен социал-демократии рабочему классу, расчистившей дорогу фашизму. Ее надо рассматривать так же, как признак слабости буржуазии, как признак того, что буржуазия уже не в силах властвовать старыми методами парламентаризма и буржуазной демократии, ввиду чего она вынуждена прибегнуть во внутренней политике к террористическим методам управления…»

В общем, диктатура капитала продемонстрировала на Украине свой звериный оскал. А чтобы ни у кого не оставалось сомнений в ее идеологической направленности, она сначала принялась крушить памятники Ленину по всей стране, а затем развернула кампанию по запрету КПУ. Однако признаем: нынешняя украинская ситуация экстремальная. А в гужевое, обыденное время диктатура капитала прикрыта многослойной вуалью – всеобщим голосованием, парламентом, местным самоуправлением, свободной желтой печатью и т.п. и т.д.

Симметричный ответ

Что такое диктатура буржуазии, граждане России познали «своим горбом и всей спиною». Капитал проявляет свое всевластие не только потоками пролетарской крови. Он каждодневно выжимает тысячи баррелей рабочего пота, обращая их в баснословные прибыли. 

«Имея всегда перед глазами покрытого рубцами, непримиримого, непобедимого врага, – указывал К. Маркс в работе «Классовая борьба во Франции с 1848 по 1850 г.», – непобедимого потому, что его существование является жизненной потребностью самой буржуазии, – господство буржуазии, освобожденное от всех оков, должно было немедленно превратиться в терроризм буржуазии». Потому еще в «Манифесте Коммунистической партии» его родоначальники писали: «Ближайшая цель коммунистов – формирование пролетариата в класс, низвержение господства буржуазии, завоевание пролетариатом политической власти».

Этот ключевой тезис был сделан на основе осмысления К. Марксом классовой борьбы во Франции 1848-1850 годов, когда он писал: «Пролетариат все более объединяется вокруг революционного социализма, вокруг коммунизма… Этот социализм есть объявление непрерывной революции, классовая диктатура пролетариата, как необходимая переходная ступень к уничтожению классовых различий вообще».

Идея диктатуры пролетариата получила мощнейшее развитие после того, как Парижская коммуна воплотила ее в повседневную практику. Через четыре года после этого эксперимента пролетариата Маркс сформулировал в «Критике Готской программы» важнейший закон социалистической революции: «Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного превращения первого во второе. Этому периоду соответствует и политический переходный период, и государство этого периода не может быть ничем иным, кроме как революционной диктатурой пролетариата».

Под знаком диктатуры пролетариата

Пролетарская диктатура – система не окаменевшая, а развивающаяся. И даже классические ее определения порой оказываются неприменимы к ее изменившемуся реальному бытию. Так, через два года после победы Великого Октября Ленин указывает на стратегическую задачу диктатуры пролетариата: «Социализм есть уничтожение классов… И классы остались и останутся в течение эпохи диктатуры пролетариата. Диктатура будет не нужна, когда исчезнут классы. Они не исчезнут без диктатуры пролетариата.

Классы остались, но каждый видоизменился в эпоху диктатуры пролетариата; изменилось и их взаимоотношение. Классовая борьба не исчезает при диктатуре пролетариата, а лишь принимает другие формы».

Есть смысл говорить о периодизации диктатуры пролетариата в зависимости от того, на какую социальную базу она опирается, будь то «революционное», «полупролетарское» или «среднее» крестьянство, которое большевики привлекали на разных этапах классовой борьбы.

Жизнь подтвердила правильность курса большевистской партии на расширение социальной базы диктатуры пролетариата. Более того, этот процесс можно считать одной из закономерностей социалистического строительства. 
Уроки контрреволюции

Почему нельзя было отказываться от диктатуры рабочего класса на завершающей стадии социалистического строительства? Теоретически на этот вопрос многократно отвечали К. Маркс, Ф. Энгельс, В.И. Ленин. В речи на III конгрессе Коминтерна Ленин говорил: «Пока остаются классы, пока свергнутая в одной стране буржуазия удесятеряет свои атаки на социализм в международном масштабе, до тех пор эта диктатура необходима».
Надо также иметь в виду, что законодательное оформление ликвидации частной собственности совсем не означает, что диктатура пролетариата изжила себя. И это подтвердила августовская трагедия 1991 года.
Но успехи социалистического строительства порождали настроение шапкозакидательства как в КПСС, так и в обществе. Принимая часто желаемое за действительность, мы закрывали глаза на «левых» строителей, «левых» водителей и других частных (нелегальных) исполнителей индивидуальных заказов, которые корыстно использовали средства производства, находившиеся в общественной собственности. Так в СССР воспроизводился деформированный мелкотоварный уклад. Мы прятали голову под крыло, слыша про «теневую» экономику, включавшую даже «подпольные» промышленные предприятия с серийным производством продукции. Так в СССР возрождался крупнотоварный частный уклад.

Отказ XXII съезда КПСС от диктатуры пролетариата был шагом (неважно, сознательным или неосознанным) к созданию классовых и экономических предпосылок для реставрации капитализма в стране. При Горбачеве этот курс превратился в целенаправленную политику, ведущую к буржуазной контрреволюции.

Показательно, что абсолютное большинство рабочих, избранных делегатами XXVIII съезда КПСС, выступили решительно против этого курса. Классовое чутье подсказывало им ленинскую правоту: «Диктатура пролетариата не есть окончание классовой борьбы, а есть продолжение ее в новых формах. Диктатура пролетариата есть классовая борьба победившего и взявшего в свои руки политическую власть пролетариата против побежденной, но не уничтоженной, не исчезнувшей, не переставшей оказывать сопротивление, против усилившей свое сопротивление буржуазии». Более того, делегаты-рабочие требовали признать неудовлетворительной работу ЦК, возглавляемого Горбачевым, – за оппортунизм, за невыполнение решений XXVII съезда КПСС.

В то же время надо признать, что этот протест не был подкреплен конкретными практическими действиями. Так во второй раз (первый – в пору Парижской коммуны) из-за непоследовательности и отступничества вождей и пассивности и нерешительности рабочего класса победила буржуазная контрреволюция. Перспектива выйти человечеству на магистральный путь социалистического развития оказалась отложенной. Но именно отложенной, а вовсе не отмененной. И когда нынешние коммунисты, отступившие, но не сдавшиеся, глубоко усвоят уроки отечественной и мировой революционной борьбы, то вновь победно взметнется над нашей страной Красное знамя Коммуны и Великого Октября.

Виктор Трушков, «Правда» №28 за 2014 г.