Пишу это письмо, чтобы вылить всю тяжесть, скопившуюся в душе за последние годы.
Я родом из шестидесятых. Мое детство и юность прошли именно в шестидесятые-семидесятые годы. У меня было золотое советское детство. Мои родители по тому времени получали не самые высокие зарплаты, но я не помню, чтобы дома не было обеда из трех блюд и чтобы я ходил в школу в одежде, которая мне мала.
В юности я был очень активным. Мне были открыты двери всех кружков и спортивных секций, и за это не надо было платить.
Я, как и положено, ушел в вооруженные силы и честно отдал три года на Краснознаменном Тихоокеанском флоте. После дембеля начались трудовые будни. Я создал семью и спокойно работал на заводе.
А потом грянула перестройка. Трудно было... Но я еще успел получить, а не купить квартиру (вскоре их стали продавать). Вспоминая то мутное время, я теперь понимаю, что шла дележка пирога. Те, кто стоял поближе к пирогу, рвали его уверенно и жадно. Были и те, кто кулаками да бейсбольными битами проложили себе дорогу к нему. Всем остальным достались лишь крошки в виде ваучеров. Короче, нас всех нагло и грубо ограбили.
А как в те годы стало трудно обеспечивать семью! Вроде работал не меньше, а жить стал хуже. Я уволился с завода, на котором проработал 15 лет, и пошел искать лучшей доли. Судьба привела меня в бригаду, которая занималась столяркой, а я давно увлекался резьбой по дереву. Такая работа пришлась мне по душе, к тому же она давала возможность «левого» заработка. Моя дочка тогда училась в другом городе. Я пахал по 12-14 часов, чтобы только в понедельник утром дать ей деньги на неделю.
Но вот она поступила уже в московский вуз. Зарплату задерживали, левой зарплаты стало не хватать. Я плюнул на дом и уехал работать в Подмосковье. Восемь лет скитаний по чужим домам, дачам, сараям – чтобы хоть как-то помогать дочери в столице. Надо сказать, она у меня умница. Окончила Ивановское музыкальное училище с красным дипломом, затем Московскую классическую академию – тоже с красным.
А потом у меня серьезно заболела жена. Пришлось вернуться домой. Пытался работать на различных предприятиях нашего города, но уже «ударил» кризис, и заработка все равно что не было. И дочь никак не могла найти себе достойное место работы. Она – оперная певица. Кто только из «звезд» не слушал ее – все сходились на том, что голос уникальный и будущее у девушки большое. А потом оказалось, что этот голос в России никому не нужен, всем нужны деньги. Никто в театре даже слушать не хочет. На конкурсах не пропускали дальше первого тура, т.к. дальше она составила бы серьезную конкуренцию заранее избранным. И вот оперная певица, с голосом, занесенным в европейскую базу голосов, работала художественным руководителем в нашем Дворце культуры.
Дальше стало еще хуже. Я не могу ходить на работу уже больше года. Моей жене резко стало хуже и сейчас она полностью беспомощный человек. Она требует постоянного ухода. Заболевание неизлечимо, и я пожизненно должен сидеть возле нее. Живем мы на жалкие крохи, называемые пенсией. Когда я получаю эти копейки, передо мной выбор – пойти оплатить долги по ЖКХ или купить картошки. И я каждый раз решаю, что лучше накормить жену, дочь и внука. А долги растут. Они выросли уже до той цифры, которую при сложившемся положении вещей я не осилю никогда. Со дня на день я жду отключения электроэнергии, повесток в суд и т.д. Мне 58 лет, я уже не могу «пахать», но я поработал бы еще по своей профессии, если б не больная жена, которую не могу даже на один час оставить одну.
И вот, оглядываясь на эти годы кошмара, я осознаю, что я чувствовал себя человеком только при социализме. Конечно, жена могла заболеть и при том режиме. Но тогда я хоть знал бы, что не помру с голода на пенсии. А сейчас до нас никому нет дела.
В любой ситуации есть какой-то рубеж, после которого все становится «до лампочки». Мне кажется, что я этот рубеж уже перешагнул. Я осознаю, что мне не расплатиться с долгами, а что делать – не знаю…
А.Н.Гудников.